Чертик
(Белый Адский)

Апхчи!
Я вздрогнула. Вроде как одна – кому тут чихать? Я не чихала, честное слово не чихала! Оглядываюсь: все равно никого нет! Я в комнате совершенно одна!
А-апчхи!
- Эй?.. – неуверенно окликаю я, - Есть тут кто живой?
- Ай… - отзывается чей-то шмыгающий голос. Отзывается из-под кровати… заглядываю. Среди кучи пыли и свалки ящиков что-то сидит. Маленький, почти что кругленький зверек, очень пушистый притом – настолько пушистый, что его можно было бы принять за большую-прибольшую помпошку.
Помпошка мигнуло большими глазами, бледно светящимися в сумраке подкроватной страны.
- Ну что на меня смотришь?
- Что ты такое? И как у меня под кроватью оказалось? Аль ты домовой?
Существо наморщило нос (который, надо сказать, делало зверька весьма похожим на эмблему «Домового») и сделало в мою сторону пару шагов. Как оказалось, под копной шерсти прятались пребольшие, почти что человеческие, ступни.
- Почему эт домовой? Я черт, между прочим!
Я рассмеялась:
- Что-то ты не похож на властителя Ада! Больше походишь на хоббита, сильно болевшего в детстве, отчего он вырос слишком низкорослым для своей породы. А еще в тебе точно течет грузинская кровь – вон какой волосатый.
Пыхтя, зверек вылез из-под кровати и уставился на меня большими, прямо-таки анимешными глазами:
- Издеваешься, да? Значит, не боишься, - из пушистой копны извлеклись ручонки и зверек встал на четыре конечности, - Своя что ли, или зналась с неземными? – он отряхнулся, раскидав по ковру воздушные хлопья серой пыли.
- Будучи, как ты выразился, «своей» нельзя не общаться с нелюдьми.
Я оглядела отряхнувшееся существо: и правда чертик – такая мелкая тварь, в Аду их полным-полно. Больше них разве что теней и страхов. Роста и полуметра нет, на фавна чем-то смахивает. Рожки, куда без них. Хвостик со стрелочкой на конце. И вполне лысый, на самом деле. Мой чертик был одет в кожаную жилетку и совершенно безоружен.
Приглашаю гостя сесть рядом со мной на кровать.
- Ладно, кто я – не важно. Что ты такое – я понимаю. Но, на самом деле, я уже очень, очень давно не бывала в Аду. Прошу, расскажи: как ты у меня оказался, как поживает империя, что нового в вашей жизни?
Чертик почесал затылок и недоверчиво посмотрел на меня: ага, видит, что я светлая. А к Аду почему-то отношусь не враждебно, даже будто симпатизирую темной империи. Подумав пару секунд, он решил, что мне доверять вполне можно и начал рассказывать.
- Бедлам у нас полный, представить себе не можешь какой!
- Бедлам? Когда ж это в Аду был порядок?
- Ну, все же относительно… - чертик развел руками, - одно дело, когда наш народ или бесы, ну или демоны – а уж они народ серьезный! – начинаем играть, ну и заигрываться… ну там, убьем кого-нибудь, родим кого лишнего, подожжем что случайно…
- …случайно?.. – я смеюсь, вспоминая тот хаос, что порой устраивают в своих районах мелкие расы. Чертик возмутился:
- Случайно! Мы вообще – очень честный, и исполнительный народ! И…
- …и еще вы – самые верные Короне, я знаю, - скажу вам по секрету, что на самом деле именно черти с наибольшим удовольствием пытаются улизнуть от службы или вообще перебежать на светлую сторону, - продолжай.
- Продолжаю. Ну так вот! Ты понимаешь же, что когда мы – это ведь не страшно, мы ж не благородные. А тут – ух! Родовитые демоны, дьяволы! Говорят, и Сатана с ними!
- Я слышала, она совсем молода: и пяти сотен зим нет. С чего бы ей не повеселиться?
- Э нет! Коли надела корону, так уж изволь быть жестокой и угрюмой.
- Ну уж?
- Да! – чертик гордо задрал голову, - Сатана должен, - ну или должна, - быть такой! Темной, без единого светлого пятнышка!
- Так веселье – свет? – я не удержалась и подмигнула. Чертик явно смутился.
- Ну да… разве ты не знаешь, какие качества у нас считаются самыми плохими?
- Хм, признаться, нет. Не имела удовольствия вращаться в ваших кругах.
Чертик вздохнул.
- Радость.
- Я это уже поняла. Неужели все?
- Нет… конечно, не все… - чертик опустил взгляд на ножки, которыми он стал болтать. – Радость, любовь. Трудолюбие, искренность.
- А дружба?
- А дружба без любви и искренности – дружба?
Я удивилась житейской мудрости своего маленького гостя.
- Ты прав, это уже не дружба. А верность, хотя бы верность Короне?
- Ну, верность это либо любовь, либо гордость…
- У вас древние традиции, я погляжу.
- Почему ты так думаешь?
- Мудрые слишком. Такая мудрость скапливается поколениями.
- А…
Чертик замолк, и мне пришлось долго и упорно на него смотреть, чтобы он вспомнил о моем первом вопросе.
- Ах, ну да! – он виновато посмотрел на меня, - Как я попал. Да, попал-то я совсем здорово! Представляешь, тут один дьявол женился…
- Что ж тут странного? Родовитые духи зачастую вступают в брак, чтобы иметь полнокровных наследников на случай собственной смерти.
- Не, этот по любви.
- Хм, Локки что ли женился?!
- Он… - чертик посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Ага, чтобы предположить, сразу, этого хладнокровного женолюба и развратника, нужно хорошо знать его лично. Мало кто понимает, что он так обращается с темными только потому, что не любит развратниц. А вот в девственницу он способен влюбиться без памяти…
- Ну… - чертик икнул, продолжая пялиться на меня, - Да, неизвестно кто такая, но сильная, умная и красивая… я сам видел…
- Как же ты, черт, оказался на свадьбе благородного, да еще и Локки – Дьявола в Белом?
- Вот так я и оказался у тебя!
- Как же? Кому ты под руку попался? Кому-то из его братьев что ли?
- Ага, под самую горячую руку…
- Ну, тогда понятно, что к тебе так пыль электризовалась. Кстати, спасибо за уборку там.
Чертик покраснел и едва заметно отодвинулся от меня. Интересно, кого он во мне заподозрил? Дьяволицу? Серафима?
- Так что там Локки, и что за бедлам-то у вас?
- Ах, ну да! Представляешь, там всех опальных собрали, и – по секрету – там была бывшая хозяйка Белого Адского замка! Представляешь? Ну, она долго там не была, все ж хоть кто-то в Аду да помнит правила приличия, но! Можешь себе представить?
- Что?
- Она подарила ему замок!
- Подожди, к нему же прилегают все земли реки Забвения?
- И их! Представляешь? Дьявол в Белом – теперь хозяин Белого Адского замка!
- Фу ты, какая тавтология. Что же еще?
- Еще – ты же знаешь, что Локки некогда любил саму Сатану, нашу Королеву? – еще поговаривают, что празднество будет проходить в саду дворца Двух Холмов!
- Это еще что за место? – я невольно свела брови, пытаясь найти этот дворец в памяти.
- Ну это, дворец Царицы, матери Сатаны…
- Где? В Городе нет холмов, а строиться на окраине не в ее стиле…
- Он и не на окраине… он и не на холмах… это народное название… ну… у нее же один дворец… вот… так что…
Я смотрю на чертика в упор и пытаюсь не поверить, что дворец Царицы они назвали в честь её собственных, вполне биологических холмов…
- Так… милый мой, опустим эту деталь.
Чертик краснеет, и я ловлю его взгляд на себе, явно ниже лица.
- Но-но! – я делаю резкий жест рукой, и мои ногти оказываются у его шеи, как лезвие. Что это – одна из древнейших черт Мооков, мой гость знает. Мооков по всем мирам миллионы – спасибо одному мужику, он детей отставил уйму, - но вот благородных Мооков не так много. Чертик смотрит в мои глаза – они из карих становятся серо-зелеными, - и я понимаю, что мой гость готов к наставлению.
- Послушай, черт. Не надо наглеть, даже когда находишься рядом со слабым. Как знать, кто окажется под овечьей шкурой. Не оскорбляй сильных мира своего, равно как и сильных мира чужого. Вдруг наткнешься на кого не столь сдержанного?
Чертик сглотнул:
- Слушаюсь…
- Я тебе не хозяйка, это дружеский совет, - убрав от его горла когти, я потрепала мохнатую макушку.
- Могу я еще что-то поведать?..
- Тебе больше не интересно. Уходи, куда хочешь.
Чертик вскочил с кровати и, что-то бормоча и шаркая, убрался в зеркало – несколько лет назад из мирного металла и стекла в моей комнате был создан портал…
…Ох уж эти неблагородные… не покажешь силу – не станут уважать. Или же стоило сказать мужичку, что у меня просто право наблюдать за всем этим сбродом? И что жест Мооков я применила намеренно? Да ладно, будет что рассказать приятелям…
А мне стало интересно. Локки… жениться? Он же так любил Нелл. Потом ударился в военное дело, вместе с братьями прошел через одну грандиозную и, - что раритетнее, - успешную кампанию. А теперь – жениться?..
И Белый Адский… столь любимое мной место! Ведь его воздвигла одна из дьяволиц, пробивших абсолютный запрет высшим темным переходить на светлую сторону. Она перешла, она и ее сестра… сестра любила светлого, а первая дьяволица… сложно сказать. Только она и у светлых не осталась. Поговаривают, она толи стала странницей, толи человеком… Она отдала свои возлюбленные земли Локкию, надо же. Они же были в развалинах, кстати! Белый Адский был разрушен как раз во время той самой кампании, в которой участвовал Дьявол в Белом! Странно…
…а почему бы и не…
Я смотрю в зеркало и вижу темно-карие глаза. Любовь? Что еще за новость?! Хотя, не важно. С этим я чуть позже разберусь, а сейчас…
Зеркало тает, и я оказываюсь в саду. Темно-зеленом. Огромные деревья цвета водорослей поднимают кроны столь высоко, что они, кажется, вот-вот коснутся свода Ада. Да-да, в Аду нет неба, это огромная, с мир размером, пещера… из которой можно рыть и рыть – но никогда не выберешься на свет. Свет в Аду бывает только в сердцах.
Знакомый сад, совсем родной. Если вот тут свернуть налево, то выйдешь к хрустальному фонтану, у которого любила размышлять хозяйка замка. Чуть поодаль – беседка. Интересно, по какой идее она сделана из вольфрамовых прутьев?.. нет, красиво. Ощущение, будто холодные лианы обвили грудную клетку дракона. Но я не хочу сейчас туда – я бегу по центральной аллее к парадному входу замка. На полпути появляется шум, где-то справа.
…там фаворит дьяволицы любил устраивать вечерухи, где-то на лесной поляне, у мощной стены флигеля замка…
Я не в силах двигаться старой дорогой – сворачиваю. Вижу холодный пепел вчерашнего костра… это невозможно! Рамаян, тот демон, погиб год назад! Никто иной не стал бы разводить костер тут!
Меня застают склонившейся к пеплу.
- Смерть существует только для тех, кто в неё верит.
Я поднимаю глаза. Локки. Высокий и статный, с белоснежной улыбкой и буквально светящимися волосами, спадающими пушистыми прядями на глаза. Глаза зеленые, как живая трава, окаймленные черной-черной дугой. Это ли глаза Локки? Неужели он и правда – полюбил? Он повзрослел, стал много сильнее. Улыбаюсь в ответ. Локки, Локки. Я смотрю по сторонам и чувствую, в какой гордости замирает его сердце. Белый Адский… родной мой, тебя же сровняли с землей всего полгода назад!
Передо мной стена из огромных белых валунов. Второй и третий этажи облицованы мрамором. Башня – белое золото. Я это вижу, чувствую. И понимаю: сокровищница былой хозяйки полна, библиотека вновь сводит с ума. Оружие, силой которого можно перевернуть мир и знания, способные поставить все на свои места. Я вдыхаю запахи, чую сад и стойла. Семь великолепных драконов, целая гвардия охранных животных, элитная конница. Я слышу искренний смех. Узнаю голоса тех, кто прошел через аллегорический ад – тот ад, что страшнее Ада, темной империи. Ад, называемый войной. Я встречаюсь с любящим взглядом дьявола.
- Скольких трудов стоило тебе это чудо, Локки?..
- Оно стоило того. Ты рада?
- Да. Но больше – за тебя.
- Спасибо.
- И тебе.

Чертенок-чертенок… радость и любовь, трудолюбие и искренность – светлых только лишь удел?..
Дьявол в Белом… Белый Адский твой. Будь искренен, люби. Трудись и радуйся. И пошли ко всем чертям всех тех, кому это не нравится!

14 сентября 2007
Санкт-Петербург, LanaTag.

Впечатления странные, сейчас попробую сказать. Вообще история интересная и видно, что сама она и её герой много значат для автора. Но не пойму, как она отражается на жизни - вот это озадачило.

Ух!
Есть несколько незначительных стилистических и словесных ошибок, навроде

нос (который, надо сказать, делало (мужской род надо) зверька весьма похожим на эмблему «Домового» (какого? я такого магазина не знаю! лучше может быть другое сравнение найти?)) и сделало (повтор)

или



Могу подправить, но наверное ты и сама прекрасно найдешь.

Рада что история про Локки получила развитие.
Мне показалось, что рассказ чуть более длинен чем это нужно для поддержания интереса, но не исключаю, что в пределах цикла или ряда повестей о Локки он будет смотреться гармонично. Возможно, затянутая сцена сплетен с мелким "кавайным" бесом будет смотреться иначе, если войдет в более крупный контекст.

Мне кажется, что ты сильно торопилась, когда писала этот рассказ. Могу ошибаться, но может это и так. У меня бывает это тогда, когда спешишь записать сон.

Некоторые вещи я просто не поняла, но это от моей темноты наверное!

C точки зрения медицины это вполне безопасное сумасшествие, с точки зрения моей жизни это абсолютная реальность. Периодически эта, вторая (или первая, для меня?) жизнь находит свое отражение во вполне обычном мире. Поэтому наверняка я еще не раз вернусь к Локки и другим... К примеру, в моем ЖЖ была зарисовка про мальчика и призрака в Русском музее (Что ты ищешь?..) - так вот "призрак" - это брат Локки, тоже весьма неодназначная личность. Была мысль создать упрощенный художественный мир на основе "настоящего", но я как-то быстро бросила эту затею...
А главная героиня этого рассказа упоминалась в "Подснежнике" - это сестра Локки. Та самая, которой он принес букет безвременников. И нет ничего странного в том, что ее лицо перемешивается с лицом "хозяйки"...
Вот такой вот я шизик Так что, подозрения Протв не лишены оснований
Да, Руд, спасибо за стилистические поправки, я обязательно с ними разберусь на днях

12 октября 2007-10-12

Я люблю Петербург. Он вечно говорит за меня – хочу я того или нет.
По утрам он с трудом вытаскивает за уши солнце, а вечером подолгу уговаривает его укладываться. Да и днем оно жутко лениво, едва ползет по небу и зачастую прячется под облачное одеяло. Хотя иногда бывают и иные дни: тогда светило либо пляшет желто-белыми лучами везде, где не попадя, либо жжется неимоверно сквозь озоновые дыры – щедро одаривая своих двуногих идолопоклонников всевозможными формами рака. А ночь – что за чудная ночь у Петербурга! Стоит ему затолкать солнце за какой-нибудь горизонт, как до него доходит понимание, что спать-то он и не хочет! Зажигается огнями, выпускает под этот огонь всех мотыльков, бабочек, зеленых змей и черных псов.
Петербург вырос на костях и крови под выстрелы пушек и Пушки, взращен вином и потом, выучен золотой культурой и отборной бранью. С малых лет Петербург грозил всем и вся: шведам, Европе, Миру, а особенно – русским. По началу его развлекали наводнения, но потом люди отобрали у него эту игрушку. Кажется, некое подобие туберкулезного бича все еще остается в руках города, но и он сильно ослаб. Что ж осталось? Ах, да! – ветер. Постоянный, смолкающий только в лютую жару ветер. С мокрого моря, со смоклово города, вообще откуда-то сверху – не все ли равно? Ветер тут умеет дуть даже от стенки. Да, ветер – он остался в руках молодца Петербурга.
Три сотни лет – это ничто для становления города.
Питер, а Питер! Когда ты родился? Вот только заложили, так сразу столица. Как только столица – так сразу чины и разночинцы. Войны, революции. Блокада. А тебе всего чуть больше двух сотен. Но ты победил, мой друг, ты победил.
На твоих стенах написано «Нет нацизму!», а на памятных камнях твоих – тех самых, что на Аллее Славы, нетрезвой рукой нанесены фашистские знаки. И ты терпишь. Покуда – даже и не знаю. На твоих берегах воздвигают небоскреб ценою в миллионы, если не миллиарды. А на лице твоем бумажные фальшивки вместо древних фасадов. Да-да, именно древних – пусть ты еще столь юн. Ведь многое тебе досталось от предков, от твоих родителей – а видит Бог, твоими родителями стали сердца со всего света, да и со всей тьмы, надо полагать, тоже. Только света, в общем-то, на свете больше. Хех.
А еще в Петербурге часто дождь, это все знают. Ну, по крайне мере те, кто хоть отдаленно представляет себе российскую столицу. Ой, простите, не столицу. Уже. Или пока?
Плачешь ты, Питер, много плачешь. Может быть, потому я и люблю тебя так сильно – мы с тобою слишком похожи. Я люблю тебя, Петербург, люблю. Говори за меня и дальше – может быть, я однажды смогу отплатить тебе за все?

***

Вы когда-нибудь замечали, что темнота светится? Нет, я абсолютно серьезно. Присмотритесь, ну пожалуйста! Видите?..
Пустоту можно потрогать и обнять, тишину – услышать и выслушать.
Звук – понюхать, запах – услышать, пусть это и не новость. Для русского языка по крайне мере. Еще можно услышать глаза и нарисовать биение сердца, можно дотронуться до теплоты – ну вы же и сами это наверняка много раз делали!
Послушайте! ведь в мире так тихо. Принюхайтесь – какой запах у ваших шагов? Попробуйте посмотреть в глаза зеркалу и услышать, что оно скажет – а потом, что скажут чужие глаза. Изобразите биение сердца – а рисовать, кстати, можно не только красками или карандашом! Порисуйте словами, порисуйте игрой жестов! Порисуйте запахами стряпни или рубанком. Что вам по душе? У вас ведь есть душа?..
Да конечно же, есть! она у всех есть, уж поверьте хоть на слово.
А что-то делать – попробуйте. Попробуйте жить – вдруг понравится?

Черный Пес

Знать много преданий вредно. Волей-неволей вспоминаешь их все, выпадая из повседневного болота переменчивой работы и статичной суеты. Сегодня эта самая работа задержала меня в небольшом пригородном городке в полусотне километров от полиса. Да даже меньше, какая тут полусотня… доеду минут за сорок, чай на своих четырех, да и дорога пустая.
Дождь, зараза, уже час как льет не из ведра, а из пробитого унитаза. Убить мало всех тех буржуев, что подтираются предупреждениями экологов. Лобовое грязнее рожи профессионального попрошайки. Благо, дворники потихоньку справляются – гораздо лучше ментов и местной власти, нужно сказать.
Обычно дожди у нас затяжные, иногда на день или два, но сегодня ливень прекратился внезапно, словно кто-то перекрыл воду в душе. Дорога вот только мокрая и склизкая стала, да местами лампы в фонарях закоротило. Прорвемся, не впервой.
Еще минут пятнадцать. И будет город.
Включаешь дальний свет, а он только путается в голове. Чертова дорога. Чертова неделя! Пусть только кто-нибудь попробует разбудить меня на выходных!
Снова нет света. Только мелькающие огоньки белых луж вспыхивают и ослепляют.
Впереди темнота. Вредно знать много преданий. Эта темнота напоминает одну старую сказку дальнобойщиков и ночных гонщиков. Поговаривают, из темноты возникает зверь и сбивает машину в пропасть. Хотелось бы увидеть этого буйвола или медведя – более мелкую тварь машина сама собьет.
Чертова дорога. Еще минут десять… Чертова дорога.
В голове вспыхивают огоньки луж, трасса уходит в темноту. Лучи фар теряются в ней, будто и не освещая ничего.
Сознание почему-то выхватывает темный силуэт какой-то сосны слева, светящиеся окна далекого домика справа. Плохой знак – не спать! Еще минут…
Мгновение зависло в темноте и я уставился на черный силуэт впереди: по дороге на меня мчалось что-то низенькое, худощавое и длиннолапое. «Невозможно!» - промелькнуло у меня в голове, но черный пес прыгнул. На меня! Нет, там же лобовое стекло!
Я почувствовал душное дыхание животного, сжался и закрылся руками от химеры. Меня тряхануло, отбросило на дверь…
…где-то внизу было жарко. Здесь – мокро и сыро. Господи, я что, обделался?! Нет… это всего лишь грязный дождь.
Домой… хоть пешком, но домой. И пусть только кто-нибудь еще скажет мне, что я плохо закрываю дверь в машине. Пошли вы все… я хорошо ее не закрываю, поняли?!
Знать слишком много легенд… и правда вредно…

Лесс, ты знаешь, интересно. Но... так... странно!
Может быть, получилось немного недокончено? Вот у меня такое ощущение сложилось, как будто это начало истории про химеру - и там, дальше, объяснят кто она и откуда.

Ночной бред... в это время у моей сестры в больнице случился выкидыш.
Странное совпадение.

***

- Живой?
Голос радостный, даже смеющийся.
Дрожащий и прерывистый.
Живой?
Живой.

Я ухватился за ее руку,
Где-то надо мной сбалансировали крылья и наш общий центр тяжести оказался далеко впереди.
Живой ли? Или я просто брежу?..
Не все ли равно?!
Я выбрался!
А то, что я держу за руку ангела - не все ли равно?..

Мы наверху.
Она бледная, испуганная,
Руки белые, мягкие, влажные...
Чего она боится?..
Мы наверху.
Все позади.

Ее ладонь - в моей руке.
Мои руки - в крови и грязи.
Я слишком долго карабкался,
Прежде чем отчаяться
И призвать ее.

Прости меня, малыш
За мою гордость.

Ну же...
Тише.
Все хорошо теперь.
Прости меня.

Мой милый феникс!
Спасибо и прости
За твои слезы, за твою любовь.

Мы наверху,
На какой-то голой скале,
И путь у нас один - только снова вниз.
Но теперь у нас все получится.
Верь мне, малыш.

Тепло улыбки.
Надо мной пронеслись ее крылья
...Верхом на ангеле. Ужели я смеюсь?

Дорога наверх оказалась простой и близкой.

А это... меня замучила песня Сплина "Маяк (Последнее письмо)".
Несмотря на то, что он исчез полгода назад...

Черногривому фантому

Годы прошли, мы остались вдали.
Сердце мое все не знает покоя:
Я так и помню шаги твои
В пустоши мягкого волчьего воя.

Мы потерялись и стали взрослей,
Мы потеряли удары сердца,
Что так горели в ночи кровей,
Что нам светили в земле иноверца.

Я за тобой не слежу – зачем?
Образом темного льва, в пути
Ты продолжаешь следить по тем
Топким и диким дорогам любви.

Я не колдунья – твой призрак вызвать,
И не в желаниях то моих –
Красться и прятаться, силиться вызнать
Что укрывалось в зрачках твоих.

Ты же останешься вечно свободным,
Мертвым, непознанным этим вновь –
Тем, что по-прежнему рыщет голодным
Зверем по топям и льет свою кровь.

Будь моим ангелом, демон-хранитель!
Бей по следам гордых слепых!
Я потеряла тебя, мой целитель –
Но я делю этот мир на двоих.

Вообще наткнулась на радио на рекламу какой-то книги, в которой мельком была брошена фраза "...Есть такой тип людей, которым необходимо страдание для творческой деятельности".
Проверила.
Работает.
Несколько дней мыслей об этой морде - испарившейся черт знает куда, - и ко мне вернулось желание писать.
Да, я продолжала работать над "Детьми Нут", но я не хотела.

Глупо думать, что Черногривый может чудесным образом воскреснуть и вернуться.
Но, пожалуй, вполне простительно - вернуть себе этого усатого муза и писать ему стихи

Очень надеюсь, что вернется. Трудно сказать именно то, что надо, слова плохо подбираются, но сказать очень хочется... Наверное, главное - что всё будет хорошо. А потом еще, что ты молодец.

Это очень печально, Лесс.

*почесала макушку* Нда. Народ, тут сочувствовать уже нечему, так что на самом деле новость была хорошая
P.S. Перечитывать то, что пишется, самой стыдно - чувствую себя хромой антилопой. Ничего, должен стиль выправиться со временем...
Считайте, что я писать только начинаю, эх...

Bellka (22:34:54 20/02/2008)
из разряда "не понимаю даже я"

Bellka (22:34:57 20/02/2008)
Зажгите свечи, ночь идет!

Я – жизнь, я – смерть.

Пусть льется свет, и тьма поет!

Я – небо. Я же – твердь.

...Откройте ставни, пусть войдет
Весь лунный свет в мое окно!
Пусть алых страсть растопит лед,
Пусть воск питает волокно...

Он – вечность, он – ничто.
Он знал беспечность, вел нас, всё
Он помнит: время унесло.
Забыл он: время всё ушло.
Я отпустила, что свело
С ума меня и не снесло.
На тень в день ляжет, что светло.
Я знаю, что нас обошло.
Горит пусть вечер, дует в нос
Душистый вечер. Преподнес
Большой сюрприз нам малый мир,
И мы устроим славный пир
На погребении себя.
Ты знаешь. Я люблю тебя.

Bellka (22:35:33 20/02/2008)
Лучше бы я спала

Про Черногривого и до этого - понравились, даже расстрогали..Спасибо тебе за такие стихи....)