Было всё еще темно как в погребе, когда отряд Барри и Ишкуды этаким прерывающимся галопом добрался, наконец, до стоянки. Местечко было не самое гостеприимное - абсолютно голое и пустынное. Из сухой земли торчало несколько высоченных стволов, гладких, прямых и точно бы обгорелых; зато сквозь них просверкивало чудесное серебро - там была река. Настоящая река, с пологим песчаным спуском, с быстрым течением. Милями ниже по течению она вливалась в Бёрд, а Бёрд зигзагом проникал в город и превращался там в страшную застойную жижу. Но здесь речка была совершенно обычной. Такой обычной, что казалось - она снится.
Воду попробовали на свой страх и риск - вода как вода. Напоили лошадей. Вокруг был лишь песок да горелые сучья. Однако, несмотря на всю мрачность, для ночевки и костра места лучше было не найти: если гость сунется, издалека видать. Каждому досталось седло под голову и лошадиный потник в качестве подстилки, а девушкам и Фоксу - еще и по тонкому, но очень теплому индейскому одеялу. Развели костер, Барри посадил Мрачного Джимми костровым; тот сразу сел и что-то радостно и мелко застрочил карандашом в объемистую тетрадку, а Барри отковылял в темноту шагов на десять и развалился там, закинув руки за голову. Кемарить он не стал, вполглаза следил за парикмахером, а сам в уме прикидывал, чего делать дальше и кто на очереди. Последнее, что он спёр, - это, кажется, сервиз Смита на двадцать персон. Ну и чё, осталось заколотить малость деньжат, а потом найти сервиз и найти Смита, и при этом попытаться не словить дробину из Смитова ружья. Будет старому куркулю заварник краше прежнего. Фигня. Ложки там опять же серебряные... тоже найдутся. За подсвечниками придется к ювелиру лезть, может скинет чего по дешевке. Куриц не вернуть, сожрал их великое множество... ну, придется монетой. Еще надо Джейн кофточку... и это, на кольцо пора откладывать. Во. Живем.

Довольно сильно уставшая после скачки День несколько минут сидела спокойно, завернувшись в одеяло. Но место для стоянки было просто потрясающим! Хипари обзавидуются! Девчонка решила всё тщательно исследовать. Её желтый балахон замелькал то возле лошадей, то между деревьями, то на самом берегу реки, там было темно и страшно, поэтому девчонка бегала туда чаще всего.

Конечно, она кинулась помогать с костром. Джимми оказался обеспечен дровами на год вперед, на джинсах День красовались несколько обугленных дырок. Не прекращая тараторить про прекрасную природу, девчонка расплавила пластиковые стаканчики, пытаясь вскипятить в них воду. Завоняло пластмассой. Это её не остановило. Как советовали панки, она стала поджаривать чипсы со вкусом бекона прямо в пакетике. В результате взрыва пакетика почти вся компания оказалась в чипсах. Больше всего пострадал Мрачный Джимми, но заметил он это обстоятельство как раз меньше всех, а на Джейн совсем не попало. Девчонка еще долго носилась с салфетками и извинениями. От сухой растворимой лапши почему-то все отказались, даже пожаренной на костре. И вообще народ явно притомился и выглядел уставшим. Она наконец-то оставила всех в покое, колбасу и портвейн даже предлагать не стала, и убежала смотреть на речку. Оттуда какое-то время доносились крики восторга, но после восклицания, что это настоящий рай, неожиданно раздался всплеск и бултыхание. Наступила тишина, а около костра появилась совершенно мокрая День вся в водорослях.

Упав в речку, она наконец-то успокоилась и перестала бегать. Стало холодно, и девчонка с головой закуталась в одеяло, покрытое удивительными индейскими узорами, и в таком виде стала прогуливаться вокруг костра. Она вдруг подумала, как хорошо, что в таком пустынном месте, ночью, далеко от дома она с народом. Наверно поэтому было так здорово, и место казалось таким классным. Она подумала, что не хотела бы оказаться тут одна. А ведь кому-то одиноко и нет никого рядом. Может, на самом деле все люди одиноки. Нет, этого быть не может.

Почти все уже отдыхали, а Джимми был сильно увлечен чем-то своим. Барри почему-то сидел отдельно, не в тусовке, но не спал. Вот кому точно одиноко, даже когда вокруг полно людей. Посильнее закутавшись в одеяло, День засеменила к нему.

- А у вас есть друзья? – с надеждой спросила она. - Я имею ввиду такие, ну настоящие.

У Барри глаза на лоб полезли от такого оборзения (к тому же его крайне неудачно сбили со счета съеденных кур).
- Чтоооо?! - базарно зыкнул он, даже приподнимаясь на локте. - Ща я те покажу друзей! Чё не видишь, обдрузился весь!! А ну канай отседова, стрекотуха, и так и быть, буду считать, что ты не спрашивала у меня этого позора, - Барри стянул с ноги ботинок и прицельно замахнулся. - Кыш!! Мордой в землю и баю-бай! Колыбельных не будет!

Несмотря на одеяло, День развила неплохую скорость, завидев ботинок. Рискуя действительно упасть мордой в землю, она отскочила на почтительное расстояние.

- Извините, - успела пискнуть она, скрываясь за деревьями. – Не сердитесь! Я больше не буду.

Она вернулась к костру и стала беспокойно нарезать круги. Разве можно было такое спрашивать у одинокого человека! О чём она только думала! Хотела ведь поддержать как-то! А он теперь совсем расстроится! Сидит там один, без друзей и грустный!!

- Я обидела принца! – чуть не плача зашептала девчонка Мрачному Джимми в самое ухо.

Мрачный Джимми впервые оторвался от рукописи.
- Эй, да что ты! Он дуется совсем не так. Когда он реально злится, он наоборот не орет. Это, стало быть, для тебя представление. Развод. Липа. Барри!
Слушающая темнота молчала.
- Не ругайся на девочек, пожалуйста, - попросил Мрачный Джимми.
Вместо ответа из темноты метко и стремительно вылетел ботинок. Мрачный Джимми с готовностью пригнулся - ботинок со стуком шлепнулся об сосну, после чего парикмахер поднял его, оглядел и спокойнейше кинул обратно.
- Ну вот видишь, - утешающе сообщил он День, словно весь этот порядок действий имел какую-то логику или что-то доказывал. - Одна показуха. Вот что! Покостри-ка немного, пока я главу допишу.

- Прикалывает значит. А так натурально получилось, – шепнула День, – Круто ты с ним.

Особенно девчонка удивилась полетевшему обратно ботинку. В парке и в машине Мрачный Джимми слова не мог сказать принцу, по крайней мере, так казалось. А тут ботинок! День пристроилась рядом с костром и стала подкладывать туда ветки, она намеревалась сидеть тихонько и не мешать. Человек пишет что-то, еще и на бумаге, руками, никаких электронных штук, фантастика какая-то.

- Ой, а дашь почитать потом? – не выдержала она через пару минут. – Если можно… Ой! Я отвлекать не буду, ты пиши.

Мрачный Джимми застеснялся и обрадовался.
- Ага! - пообещал он, рдея как пион. - Дам. Тут про... про нас. И про тебя есть! И еще про... много чего.
Он поглядел в огонь. И тут лицо его, как это обыкновенно с ним бывало, неуловимо переменилось; он стал и старше, и чуть-чуть печальней.

Почти сразу после остановки серьезная Ночь, едва сдерживая радостный трепет, попросила Ишкуду разрешить расседлать лошадей. Тот разрешил, однако добавил, что девушкам пристойно не только заботиться о лошадях, но и готовить к утру пищу для мужчин.
- Будет, - чинно кивнула Ночь, но Ишкуда перебил ее неистовым хихиканьем.
- Утренняя Ночь поверила про пищу, - тряс индеец плечами, - Ишкуда пошутил!

Следующий час Ночь посвятила премудростям расседлывания, разнуздывания и чистки копыт. Лошади стояли в темноте, и казалось, что темнота живая, она фыркает и вздыхает. Но смотреть на спутников у костра было еще лучше.

- Нет, неужели все это по правде? - спросила Ночь у Грозового. Ишкуда, который ходил дозором совсем рядом, услышал и опять засмеялся.
Ночь уже направилась к костру, как вдруг небо над стоянкой заслонила тень, более плотная, чем любое облако, и такая же бесшумная. Быстро наползая на звездный рисунок, черное сигарообразное устройство плыло метрах в ста над землей - похожее на дирижабль или на космический корабль, очень длинное и большое.
"Найт Логистик" - сверкала на брюхе небесного кита стремительная надпись, и в такт ей несся по полю логотипа длинногривый конь.
- Новый логотип?
Ночь снова задрала голову, но скоростной небесный экспресс уже проплыл мимо, повернул на юг и казался слабо мерцающей линией. Ночь подошла к костру.

- Боже мой, корабль, - как раз сказал Мрачный Джимми (он вовсю тер глаза), - не глюки же? Небесный корабль... Ночь! Ты пришла!.. Но что это?
Он вдруг ощутил странную связь между этим сказочным Левиафаном и самой Ночью, тихо смотревшей ему вслед из-за стволов сожженного леса.
- Папа, да? - спросил он.

- Обижаешь, - возмутился Ричард, принимая леденцы. - Вот еще, в одну харю. А я вместо карамелек какой-то суп добыл, и тот где-то потерялся.

Ричард вдохнул украдкой - он надеялся хоть немножко узнать о прошлом Митяна. Но ничем это не выдавая, от всей души оттопырил большой палец, и разулыбался, демонстрируя: вышло, что надо! Собрав леденцы в аккуратную кучку, он выдал один Митяну и зашуршал оберткой своего. Пришлось повозиться – и было бы из-за чего: содрав этикетку, он обнаружил доллар на палочке. Пожав плечами, Ричард сунул его в рот (доллар был кислый и отдаленно напоминал яблоко, на которое кто-то прыснул духами) и кивнул Митяну, чтоб тот разворачивал свой - интересно ж, чего попадется. Зачем нужна палочка, он плохо понял, но она была из какого-то странного дерева и не отгрызалась.

- Скорей б доехали, - пробубнил Ричард, ворочая леденец во рту. Он только что услышал, как Лайна многозначительно произносит «три месяца» - нить разговора он упустил, но ему показалось, что не меньше времени прошло, с тех пор, как он видел Дэйка. - Сам убедишься, что Дэйк такой и есть, как ты нарисовал! Ну... эм... почти.

Чувствуя, что упускает нечто важное, но не чувствуя, что у него есть время разбираться, Бэн кивнул, и тяжело опустился в кресло, чувствуя, что одно его присутствие внутри сводит на нет всю элегантность автомобиля.

- Тогда, Феликс, если можно, давай выруливай на Лаки-стрит и дальше... парк знаешь?
Он спутано объяснил, как добраться до Синей Совы. Что бы ни решили супруги, всё равно будет по пути. Вроде про город говорил, про развязки и перекрестки, а перед глазами так и стояли сосны.

Обернувшись назад, и ощущая, как мягко набирает скорость автомобиль, он заговорил, глотая слова.

- Ребят, вы это… как смотрите на то, чтобы был свой бар? У вас. В котором не только пироги и выпивка, но и петь и играть тоже можно. Нужно даже. Это конечно больше внешняя сторона, а внутренняя на том, что с деньгами туговато, Большой Бэн не очень менеджер - и даже продукты нам не привозят, а самим приходится на старом грузовичке кататься - и разгружать все самим - от мешков с мукой до напитков. Ремонт опять же, вечно своими силами, все на последней сопле держится. И то не держится уже. Но если после трудового дня захочется спеть, то что уж точно железно в том месте - что вас поддержат от души. Главное, не забывать наливать и кормить в долг время от времени. Шутит старый Бэн, шутит. Вы, Дадда, такой человек, которому все по плечу - старый Бэн видит и старый Бэн завидует. Но больше чем завидует, радуется, что узнал вас, радуется, что может пожать вам руку. А еще старый Бэн переживает за свой бар, и очень хочет попросить вас согласится - потому что когда пожимает вашу руку, печенкой чувствует - в ваших руках все будет хорошо. Если согласитесь, будьте осторожны, третий стул за стойкой совсем расшатался, - поспешил добавить он, пытаясь приобщить их к делу, чтобы место хоть чуть-чуть, а уже перестало быть для них чужим.

- О! Привет! – засияла День навстречу Ночи. - Как это говорится: давай к нам на огонек! В натуре огонек.

Сэм с солдатской готовностью ринулся к своему вертолету. Там он поднял сиденье и некоторое время раскидывал по сторонам пакетики от печенья и брикеты с моментальным кофе, а потом достал полупрозрачную трубку. Это был справочник первой помощи, скатанный наподобие папируса и заключенный в футляр из смартгласса. Сэм вернулся к доктору, вытряхнул справочник, развернул едва светящуюся бумагу, потряс ее и с треском порвал пополам. Каждая из половин была теперь самостоятельным полноценным справочником.
- Люблю самокопирку, - сказал Сэм довольно, - вот вам, док.

Тем временем Крысюк уже заводил мотоцикл для перетягивания, оглашая ночь храпом норовистого мотора, а Свинья рассказывал Брауну про аптечку, что говорить полезное она не может, а лечить очень даже, - для убедительности (и потому что надоела) хлопая по ней пятерней.

Компания по главе с Хью прошла совсем немного, - пустырь был рядом. "Фуй, фуй, дер вулер, - басила Киршвассер, - где же Педро? А! Вот же Педро, вот же наш der kleine Einfaltspinsel!" А зоркий Джо вгляделся в полутьму и пошел вперед быстрее всех. Он осторожно прошел между байкеров и строителей, пробрался к коляске и встал, как конь, раздувая ноздри. Потом опустился на колени, вгляделся еще раз.
- Дядя Браун? Это вы?

Дадда прям-таки засверкал и ужом заюлил по сиденью, что видимо обозначало поползновение к танцу. Вслед за потрёсываниями он снял воображаемую шляпу и заорал песенку, мгновенно перевоплотившись в хозяина салуна, да такого, который накормит-напоит совершенно любого, кто переступил порог - невзирая на деньги и внешность и, вообще-то, даже на желание гостя... Собственно говоря, новый хозяин обещал быть просто страшно радушным и грозился развесёло и беспрерывно летать по всему бару с угощениями.

Ростбиф прожарен, парень!
Вот твой пирог, сынок!
Скушай котлетку, детка!
И пусть не уйдет голодным никто.

Эти тарелки мелки!
Всыпьте от сердца перца!
Вы мои гости, бросьте!
Нет уж, не уйдет голодным никто!

Эта песенка напрочь заглушила для пассажиров происходящее снаружи автомобиля, а там было вот что. Около двух десятков машин, спящих и пустых, неведомым образом ожило и уже снялось с места, и то и дело в воздух, дьявольски подмигивая фарами, поднимались новые. За рулем нигде никого не было. Громоздкие и точеные, широкозадые и выгнутые силуэты слетались в один большой рой, и в центре этого роя была изумрудно-голубая машина Бэна.
В ворота вылетело полстоянки.
Феликс устремил вперед свой спокойный взгляд. На машины вокруг он не смотрел, точно и не подозревал об их существовании; а только следил за дорогой и за монитором бортового компьютера. Периодически он что-то там химичил, и в окно заглядывала улыбающаяся морда какого-нибудь грузовика или бликовал бок шикарной легковушки. Вся эта таинственная разношерстная стая, словно обладающая собственным разумом, рассредоточилась спереди и сзади машины Бэна, как эскорт; часть вовсе пропала, исчезнув в переулках, точь-в-точь разлетевшиеся жуки. Что происходило, было совершенно непонятно. Пока, наконец, их машинка не выскользнула из стаи и, вильнув, не оказалась у дверей "Синей Совы". Безлюдные, пустые автомобили, словно укрощенные звери, остались ждать повелителя на центральной улице, беззвучно осев на парковке.

- Так вы прям на нее и глядите, - засмеялся Сэм, показывая на свой вертолет, - все адреса в навигатор встроены. Списать и всех делов.
Он попятился к машине, чтобы не мешать никому: какой-то детина с огромным молотом теперь басил прямо в ухо Брауну, впереди и сбоку в тон ему ревел байк.